Ничего личного — только деньги?

Толерантное отношение мебельщиков к копированию чужих разработок можно и нужно менять, нарабатывая реальную юридическую практику.

Проблема плагиата обсуждается более-менее регулярно все двадцать с лишним лет, что существует наша новая мебельная индустрия. Поначалу вопрос ставился исключительно в морально-этической плоскости, поскольку никто из участников отрасли не оформлял авторских прав на разработки. Де юре дискутировать было не о чем: отсутствовал сам предмет права.

Постепенно компании, нацеленные на создание оригинальных продуктов, стали осознавать необходимость защиты собственных ноу-хау. К числу таких компаний относится и Via Ferrata, которую я возглавляю. На сегодняшний день в нашем досье — более десятка запатентованных промышленных образцов и полезных моделей.

Я убеждён, что именно по пути юридической защиты интеллектуальной собственности нам следует двигаться, если мы действительно хотим поставить надёжный заслон «пиратству». При этом я отлично знаю, что в мебельной среде сложились определённые мифы о патентных правах и спорах.

Миф №1: юридические механизмы не гарантируют правообладателям эффективной защиты. Такого мнения придерживаются многие коллеги-инноваторы. Тому есть свои объяснения. Во-первых, у нас пока отсутствует широкая правоприменительная практика. Во-вторых, примеров судебных процессов, выигранных истцами, действительно немного. Фирмы, обладающие патентами, зачастую не могут добиться искомого результата в спорах с изготовителями подделок.

Мне, например, памятны тяжбы тканевиков. Одна компания разрабатывала и патентовала успешный дизайн, другая брала этот дизайн, поворачивала лепесточек не вправо, а влево — и разработчик оставался при своих. Подобные трюки проделывали и мебельщики. Ну, действительно, чего проще немного «подправить» подлокотник у дивана, придуманного в КБ соседней фабрики! Иди потом, дорогой автор, доказывай своё авторство.

Вот вам и миф №2, крепко засевший в головах копиистов. Они убеждены, что воровать успешные идеи, модели, решения можно без всяких серьёзных последствий.

Тут хочу оговориться, что есть копиисты и копиисты.

Первая категория — это плагиаторы простодушные. Стихийные. Они заимствуют чужие разработки, что называется, без задней мысли, не задумываясь о том, что нарушают какие-то законы и чьи-то права. Стихийный плагиат произрос у нас на подготовленной почве, ведь мебельный рынок наводнён моделями-анонимами, доступными для безнаказанного тиражирования любому производителю.

Вторая категория — плагиаторы циничные, системные. Они занимаются копированием, чётко осознавая суть своих действий. Представители этой категории целенаправленно изучают содержание патента и ищут способы его обойти (речь о том самом лепесточке, повёрнутом в другую сторону).

Несмотря на то, что первая группа копиистов сильно отличается от второй, обе пребывают в уверенности, что их действия неподсудны и ненаказуемы.

Миф №3: мебельщикам недоступны компетенции и возможности, позволяющие успешно выстраивать стратегии по защите своих авторских прав.

Могу смело заявить, что это грандиозное заблуждение. В нашей стране функционируют и юридические организации, и государственные ведомства, которые исследуют проблему всесторонне и практикуют многоуровневую реакцию на противоправные действия нарушителей закона об интеллектуальной собственности. Нарушения патента, например, может повлечь за собой серьёзные меры со стороны Федеральной антимонопольной службы. Не сомневайтесь, в течение всего процесса разбирательства ваш оппонент будет получать необходимые порции беспокойства. Об этом позаботятся специальные структуры, которые так или иначе этот процесс сопровождают.

Очень важно понимать, что, руководствуясь юридическими алгоритмами, установленными на официальном уровне, вы можете легитимно применять все имеющиеся правовые рычаги. Когда кто-то говорит, что система не работает, он зачастую просто не до конца понимает, как использовать существующую правовую базу.

Конечно, силами собственных юридических служб невозможно организовать результативную работу по защите авторских прав. Значит, нужны профессиональные организации, которые выступят вашими партнёрами. Такие организации надо найти. Самостоятельно или с помощью консультантов, владеющих нужной информацией. И, конечно, потратить время и деньги, чтобы грамотно выстроить свою линию защиты и довести дело до логического конца.

Вот парадокс! Если ограбили квартиру, мы не раздумывая звоним в полицию. Потому что на инстинктивном уровне согласны с Глебом Жегловым: вор должен сидеть в тюрьме. Когда же речь заходит о недобросовестном копировании, начинаем взвешивать: а стоит ли связываться, а каковы будут судебные издержки, и как долго продлится тяжба... Сторона ответчика при этом тоже «советуется». С калькулятором. Что дешевле — купить, договориться или украсть? Нравственные аспекты в калькулятор не укладываются. Ничего личного — только деньги!

Via Ferrata давно придерживается в спорах с копиистами чёткого соблюдения всех юридических процедур. Сейчас мы ведём одновременно сразу несколько процессов.

Для примера. Много лет закупает у нас механизмы трансформации компания «Моон». Нормальное деловое партнёрство. Но ещё в прошлом году мы обнаружили первые попытки скопировать нашу запатентованную разработку. В частном порядке информировали об этом руководство «МООН». Сказали: ребята, если задумка вам интересна, давайте сотрудничать. Потом шли контакты на уровне коммерческих директоров. К нам приезжал Воробьёв, разговаривал разговоры… Предполагаю, что это была просто оттяжка времени, так как потом «Моон» заявил: мы всё изучили, патенты ваши — полная ерунда, в услугах ваших не нуждаемся. И попросту начал сам изготавливать и применять в своих изделиях запатентованный нами узел.

Действия мооновцев, на мой взгляд, — это плагиат с особым цинизмом. Они нашли наши патенты, изучили образцы, а потом сделали свои — «с листочком направо».

Очень неприятно, когда один из твоих крупных потребителей ведёт себя таким образом. И здесь, я считаю, наше поведение было предельно корректным. Мы отказали «Моону» в поставках ТОЛЬКО ТОГО механизма, который оснащён скопированным узлом. Более того, прежде чем прекратить отгрузки, мы выполнили все полученные ранее мооновские заказы на этот механизм и продолжаем поставки всех остальных механизмов, даже находясь в состоянии судебных споров. Ведь наша задача не наказать «Моон», а защитить свои права.

Сложно сказать, чем руководствуются компании и их владельцы, когда идут на нарушение патента. Быть может, ложным чувством вседозволенности. А, возможно, первым лицам просто доносят искажённую информацию по сути вопроса, оттого они и принимают сомнительные решения. Морально-этическую сторону в спорах с конкретными людьми я сознательно не поднимаю. Раз человек на это пошёл, значит говорить о морали и этике бессмысленно. Но я уверен, что мы докажем свою позицию.

Via Ferrata не первый раз идёт по этой дороге. Мы знаем, что судебная машина неповоротлива. И в России, и в Европе такие процессы длятся подолгу. Поэтому нужно запастись терпением и системно доводить дело до конца.

Добавлю, что, как правило, осознание реальности угрозы доходит до контрагента далеко не на первой стадии. Сначала — эйфория: нам всё можно, мы защитились. Потом они всё-таки идут на контакт — когда видят, что защита, которую им презентовали как надёжную, на самом деле дырявая, она разваливается. Розовые очки спадают, появляется желание о чём-то договариваться. Кстати, когда готовилась эта статья, другой нарушитель, с которым мы выясняем отношения, — компания ДМК — потерпела первое поражение. Их линия защиты, построенная на сфальсифицированных показаниях, была разрушена. Решение было принято в нашу пользу.

Я не случайно так подробно рассказал о том, какой стратегии придерживается Via Ferrata в патентной сфере и в области авторских прав. Мне представляется очень важным менять сложившиеся у мебельщиков стереотипы о пиратстве. Особенно миф №4 — о том, что от плагиата, якобы, никто особо не страдает.

В действительности пострадавших сторон много. Во-первых, это сам обладатель интеллектуальной собственности. Не наказывая копиистов, мы наказываем творцов. Как известно, разработка — наиболее сложная и инвестиционно ёмкая часть бизнеса, которая создаёт штучный продукт. Люди тратят силы, интеллект, время, чтобы прийти к результату, к которому никто до них не приходил. За защиту уникального труда таких людей однозначно стоит бороться.

Вторая пострадавшая сторона — добросовестный клиент (я говорю сейчас о наших клиентах — мебельщиках). Он может связывать с запатентованным продуктом какие-то серьёзные маркетинговые и коммерческие перспективы, но остаётся наказанным, потому что его промо-идея скомпрометирована в тот момент, когда появляются пиратские подделки оригинального компонента.

В более широком смысле убытки терпят все участники мебельного рынка, поскольку инвестиции в интеллект теряют привлекательность и, как следствие, в отраслевых масштабах не оправдываются надежды на извлечение инновационной ренты.

Если мы не будем добиваться цивилизованного соблюдения авторских прав (как того требует закон), начнёт, я уверен, страдать и конечный потребитель. Потому что нет никаких гарантий, что плагиатор не понизит качество, надёжность и безопасность украденного продукта.

В ХIХ веке основным источником прибыли был живой труд. В ХХI — труд интеллектуальный. Поэтому для бизнеса принципиально и жизненно необходимо, чтобы законодательство, защищающее интеллектуальный капитал, было столь же мощным и неотвратимым, каким за сто лет сделалось законодательство о труде. Уроки по авторскому праву приходилось усваивать игрокам всех товарных секторов во всех странах мира. Едва ли не самое яркое тому подтверждение — битвы фирм-гигантов на рынке электроники. Хватило трёх-четырёх громких судебных процессов с участием глобальных брендов, чтобы все остальные члены цеха навсегда осознали силу, ценность и неприкасаемость интеллектуальной собственности.

Мы слишком засиделись в позапрошлом веке. Толерантность, с которой игроки российской мебельной отрасли относятся к копированию, объясняется, по всей вероятности, тем, что рынок всё ещё переживает стадию становления: не все институты достроены, не все необходимые навыки и правила поведения доведены до автоматизма. И всё же я уверен: сложившуюся правовую ментальность можно и нужно менять, предпринимая конкретные действия, нарабатывая юридическую практику. Здесь и сейчас.

10 октября 2018 (№172)