Миллионы за комод

Кто-то мебель производит, кто-то в неё инвестирует. Как утверждает кандидат искусствоведения Сурия Садекова, вкладывать деньги в культовые предметы интерьерного дизайна современных авторов порой даже выгоднее, чем в предметы изобразительного искусства.

Начиная с середины XIX века социальный статус человека определяла обстановка его дома. Сегодня наличие мебельных шедевров говорит не только об экономическом процветании хозяина и его хорошем вкусе, но и о правильном вложении средств. Мебель, главным образом вещи XVIII–XIX веков, — предмет долгосрочных инвестиций.

Настоящие мебельные коллекции, не считая королевских, начали складываться в позапрошлом столетии. Первыми, в конце XVIII века, покупать изысканную мебель «с историей» стали англичане. После французской революции 1789 года они оказались самыми активными на распродажах имущества королевских резиденций и замков аристократии. Тоска по утраченной роскоши королевского дореволюционного двора способствовала появлению французских коллекций. Американцы создавали ещё не существовавшую историю страны, в том числе украшая дома эклектичными собраниями лучших европейских предметов интерьера.

Так продолжалось до 80-х годов XX века, когда современное искусство начало отвоёвывать всё больше места в душах коллекционеров. Однако по-настоящему богатые люди, умело подбиравшие коллекции современного искусства, никогда не забывали и об изысканных антикварных мебельных шедеврах.

Правила игры

Особенность коллекционеров мебели — стремление к конфиденциальности. В большинстве своём это люди из высших кругов общества, состоятельные и уверенные в себе — лишняя слава им не нужна. Ценители искусства, создающие коллекции не столь громкие, но значимые с точки зрения художественной ценности предметов, отдают предпочтение декоративно-прикладному искусству. Так поступили несколько английских коллекционеров из среды делового истеблишмента. Есть и те, кто откровенно говорит: «Я богат, но покупать современное искусство, гнаться за модой мне не позволяют средства». При меньших в разы по сравнению с современным искусством вложениях коллекция мебели будет иметь не меньшую художественную ценность. При этом её стоимость не столь зависит от капризов рынка, риск обесценивания гораздо меньше, чем в случае с инвестированием в предметы актуального искусства.

О том, что во время экономического кризиса цены на современное искусство упали на 82%, не знает только ленивый. В ноябре 2008 года ждали полного краха художественного рынка. На торгах живописи не могли продать и трети лотов. А в парижском отделении аукционного дома Christie’s установили два мировых рекорда на произведения мебели XVIII века. Мебельный рынок лишён медийного ажиотажа. Кто, например, заметил, что в октябре 2007 года на торгах Sotheby’s в Париже комод XVIII века работы Ризнера оценили в 1,2—1,6 млн. евро, а ушел он за 3 952 250 евро? Этот же самый комод был куплен в 1975 году у парижского антиквара за 700 тыс. франков, а в июне 1996 года парный ему комод ушёл с торгов в Монако за сумму, эквивалентную 1 млн евро.

Правила игры на мебельном рынке искусства совершенно иные, нежели на рынке современного искусства. Мебель, главным образом вещи XVIII—XIX веков, является предметом долгосрочных инвестиций. Её нельзя покупать с асчётом перепродажи в ближайшие 3–5 лет. Это рынок не спекулятивный, и каждый, кто пытался играть на изменении сиюминутной конъюнктуры, стремясь приобрести капитал, проиграл. Любая мебель от XVII до XIX веков может принести прибыль не ранее, чем через 15—20 лет.

Крупные галеристы, присутствующие на рынке не одно десятилетие, отмечают, что мебель, купленная полвека назад, сегодня утроилась в цене, учитывая все инфляционные процессы.

Богатый выбор

Рынок мебели состоит из множества независящих друг от друга сегментов. Спрос превышает предложение на предметы мебели XVIII-XIX веков. Многие крупные антиквары жалуются на сложности в пополнении галерей. Если полвека и даже три десятилетия назад рынок был переполнен шедеврами, то теперь наблюдается огромный дефицит товара.

Наиболее дешёвая — мебель, созданная с 1820 до 1840 года. Столь же недороги и предметы, созданные в эпоху Средневековья. Можно найти интересные и недорогие предметы в неоклассическом стиле, датированные 1940–1950 годами. Ещё совсем недавно предрекали полный упадок интереса к мебели XVIII века, однако на деле эти анонсы оказались преувеличенно пессимистическими. Мебель стиля Людовика XV пока не достигла былых ценовых максимумов, но остаётся в лидерах продаж. Стиль Людовика XVI был и остаётся на вершине и престижности, и цен, так же как и образцы стиля Людовика XIV.

Любимый российскими покупателями и декораторами стиль ар-нуво, властвовавший между 1892 и 1910 годами, мгновенно узнаваем. Такую мебель весьма трудно сочетать с другими эпохами и стилями. Разнообразие стиля позволяет коллекционировать его приверженцам роскоши, любителям бронзовых отделок, богатых орнаментов и тем, кто предпочитает более строгие линии. Несмотря на распространённость ар-нуво по всему миру, рынок мебели этого стиля миниатюрен. Ар-нуво — один из самых сложных периодов для коллекционирования. Однако пока доступен не только тем, кто готов выкладывать за искусство миллионы долларов.

С осторожностью надо отнестись к мебели второй половины XIX века. В данном сегменте цены давно преодолели максимальную отметку, и разумнее взять паузу и посмотреть за дальнейшим развитием рынка. Тот же совет можно дать и поклонникам стиля ар-деко, но с одной оговоркой. На рынке почти не осталось шедевров. Мебель этой эпохи повышается в цене на протяжении последних четырёх десятилетий. Апогеем стала распродажа наследия Ив Сен Лорана в феврале 2009 года, когда кресло работы франко-ирландского дизайнера Эйлин Грэй было куплено неким коллекционером за 22 млн. евро. Началом перманентного роста цен на мебель ар-деко считается 8 ноября 1972 года, когда на аукцион выставили собрание Жака Дусе, известного кутюрье первой трети XX века. Тогда впервые цены на предметы ар-деко превысили эстимейты в 5–10 раз. С того времени рынок ар-деко не знает падений. В данном секторе регулярно происходят события, подстёгивающие рост цен и одновременно с этим привлекающие всё новых и новых коллекционеров. Единственные, кто до сих пор остаётся в стороне от лихорадки вокруг ар-деко, — это русские покупатели. Если кто из наших соотечественников и интересуется мебелью этой эпохи, то серьёзных коллекционеров, которые покупают истинные шедевры, среди них нет.

Радость спекулянта

Самую современную дизайнерскую мебель эксперты советуют покупать тем, кто идёт в ногу с модой, и тем, кто обладает спекулятивным даром. Это единственный сегмент, который может сегодня считаться областью спекулятивной. Он подчиняется правилам рынка современного искусства. Эта единственная из мебели разных эпох и стилей, которая может принести скорый доход. Рынок мебельного дизайна стремительно взлетает из-за своей молодости. Он не просто не подвергся падению во время кризиса, а продолжал активно развиваться и расти. Предметы мебельного дизайна в качестве произведений искусства появились на рынке четверть века назад. Сегодня без мебели, созданной дизайнерами второй половины XX века, не обходится ни одна престижная ярмарка современного искусства. Произведения здравствующего мэтра дизайна Рона Арада (Ron Arad, 1951) или недавно ушедшей Шарлоты Перриан (Charlotte Perriand, 1903–1999) — непременные участники самых авторитетных салонов: Art Basel или его филиала Art Basel Miami Beach, Fiac, Friezze. На ярмарке TEFAF впервые в мире письменный стол работы Шарлоты Перриан был продан за миллион евро. Интерес к дизайну проявляют не только собиратели, но и те, кто хочет обставить свою квартиру, отличить свой интерьер, приверженцы классики, барокко, минимализма. Поэтому торги дизайна проходят в Sotheby’s, а теперь и в Christie’s не по линии современного искусства, а по линии искусства декоративного.

Пик популярности мебели в стиле Людовика XIV выпал на вторую половину XX века. Однако в последнее время она вышла из моды. Несмотря на это, для многих официальных интерьеров в Европе, США, странах Востока выбирают изысканную антикварную мебель этой эпохи. Эксперты полагают, что данный сегмент — один из наиболее привлекательных для инвестиций.

Мебель, произведённая с 1770 по 1793 год (стиль Людовика XVI), — на пике моды. Это самое надёжное вложение капитала. Если у вещи интересный провенанс и не было серьёзных раставрационных вмешательств, то её можно приобретать не задумываясь. Подделки практически исключены. Техническое мастерство краснодеревщиков XVIII века достигло таких высот, что качественная подделка в производстве может оказаться дороже оригинала.

Кресло Lockheed Lounge работы Марка Ньюсона (внизу слева) существует в пяти экземплярах. Один был продан в 2006 году на торгах аукционного дома Sotheby’s за 980 тыс. евро, второй — в 2009-м за 1,3 млн. евро.

Ныне здравствующий дизайнер Рон Арад старается не продавать свои кресла (вверху) дешевле, чем за 250 тыс. долл. Объекты, созданные француженкой Шарлоттой Перриан (внизу справа), продаются за миллион, полтора миллиона и более евро.

29 ноября 2010 (№94)