В предлагаемых обстоятельствах

Чем экономический кризис грозит российскому мебельному рынку? Готова ли отрасль успешно выдержать предстоящие испытания? Как скажется кризис на покупательском поведении, а, следовательно, на самочувствии фабрик-поставщиков и торговых компаний? Об этом размышляют наши эксперты, участники заочной дискуссии.

Валентин Зверев, генеральный директор МК «Шатура», президент АМДПР

Прогнозы в нынешней ситуации делать достаточно сложно — существует слишком много разнополярных факторов, в результате чего точность прогноза может стремиться к нулю. Тем не менее, есть вещи очевидные, и о них говорить можно.

Сначала необходимо разобраться, как вообще текущий кризис влияет на российскую экономику. Во-первых, снижение ликвидности по российским банкам ввиду неспособности перекредитовываться в банках иностранных приводит к ограничениям и ужесточению условий по выдаче кредитов, как для частного сектора, так и для предприятий. Во-вторых, в условиях нестабильности экономики, колебания цен и оттока денег из банковской системы возрастают темпы инфляции. В-третьих, снижение цен на нефть влияет на общее состояние российской экономики. В-четвёртых, понижение котировок на мировых финансовых рынках не только негативно сказывается на стоимости акций компаний, но и приводит к значительному оттоку капитала с финансового рынка России.

По совокупности все эти факторы могут серьёзно сказаться на покупательной способности населения.

При этом для мебельной промышленности, на мой взгляд, наиболее существенными являются первые три фактора. В то же время два из них имеют разные векторы: стагнация потребительского кредитования в какой-то степени должна уравновеситься тем, что в условиях экономической нестабильности частные клиенты предпочитают не рисковать и активно изымают свои накопления у банков; эта масса, скорее всего, будет перенаправлена, в том числе, и на покупку товаров долгосрочного спроса, к которым относится мебель; всё это наложится на увеличение цен за счёт инфляции. Таким образом, я полагаю, что с этой стороны нам сильное снижение объёма рынка не грозит.

Очень серьёзным фактором в конкурентной борьбе с зарубежными производителями в долгосрочной перспективе будет ухудшение условий для получения кредитов на развитие, но это влияет на текущую ситуацию с потребительским спросом достаточно опосредованно.

Таким образом, маловероятно, что в ближайшем будущем произойдёт серьёзное обрушение потребительского рынка, которое приведёт к закрытию существенной доли российских мебельных предприятий. Однако можно прогнозировать стагнацию на рынке. В более долгосрочном прогнозе допустимо предположить некоторое уменьшение объёма мебельного рынка вследствие оттока клиентов, приобретающих жильё, за счёт снижения объёма выдаваемых ипотечных кредитов. Всё это действительно при условии, что сохранится приемлемая цена на нефть, — в противном случае нас ждёт общий коллапс экономики (несмотря на все усилия, предпринимаемые в последние годы, наша страна по-прежнему является сырьевой державой и продолжает сидеть на «нефтяной игле»). И, разумеется, очень многое зависит от грамотных действий нашего правительства — его первые шаги, похоже, позволяют надеяться на то, что ситуацию удастся удержать под контролем, по крайней мере, в банковском секторе.

Какие меры смогут обеспечить в кризисной ситуации достаточную устойчивость мебельных предприятий? На мой взгляд, ответ уже давно выработан мировой практикой, и ничего революционно нового здесь не выдумаешь — снижать затраты и постоянно следить за поведением своего потребителя.

Вообще, любой кризис является механизмом саморегуляции рынка — таким образом рынок пытается справиться с некоторым внешним воздействием или внутренними процессами, которые не могут быть «отлажены» в рамках существующей рыночной ситуации. И, как и любое серьёзное изменение рыночных условий, он имеет две стороны для участников рынка — с одной стороны, это изменение среды, к которому надо приспосабливаться, а это процесс всегда достаточно болезненный, а с другой, — это новые возможности, которые открываются перед теми, кто процесс адаптации прошёл успешно. Так стоит ли ждать, что мебельный рынок оздоровится в результате нынешнего кризиса? Смотря что считать оздоровлением. Если это «улучшение» предприятий отрасли как следствие адаптации к новым рыночным условиям, то да. А если это снижение конкуренции на рынке вследствие снижения спроса на ввозимую мебель и импортозамещение (как это было в 1998-ом), то нет.

Не стоит, на мой взгляд, ждать, что негативные тенденции скоро сойдут на нет.

Мировые кризисы быстро не заканчиваются. Думаю, что непростая ситуация на мировом рынке сохранится как минимум год, а вероятнее, и дольше. А поскольку наш кризис — прямое следствие общемирового, то если кто-то рассчитывает просто пересидеть это время, обольщаться особенно не стоит.

Давид Минасянц, президент холдинга «Аметист»

У любого кризиса есть плюсы и минусы. Он и позитивен, и негативен одновременно. Скорее всего, мебельный сектор ждёт определённая стагнация. Я ожидаю временной лаг от 3 до 5 месяцев, пока кризисные явления на биржах и в финансовой сфере начнут сказываться на рядовом потребителе, покупающем мебель. Конечно, если банки посыпятся, мы это почувствуем раньше. Если же произойдёт лишь ужесточение политики в области потребительского кредитования, — чуть позже, и снижение продаж будет менее глубоким.

В то же время, когда мы пройдём пик кризиса, перед российскими производителями могут открыться дополнительные перспективы: на фоне роста курса доллара и инфляции должен наступить некий этап усиленного потребления.

Ещё одним плюсом может оказаться корректировка сложившегося дисбаланса на рынке труда. Все понимают, что в последние два года рост зарплат немотивированно обгонял рост производительности, а это для промышленности негативный фактор, плохо влияющий на её динамику. Есть надежда, что ситуация станет более сбалансированной.

Что касается минусов кризиса, предпринимателей, главным образом, беспокоит удорожание кредитов. Но заёмные средства неуклонно дорожают в течение, как минимум, последнего года. Вряд ли рост процентных ставок может продолжаться бесконечно. Скорее всего, ужесточатся требования к заёмщикам. Но когда деньги в банки вернутся, их ведь надо будет кому-то отдавать. Кому? В реальном секторе брать кредиты под 17–18 процентов желающих будет не очень много. Впрочем, тут нельзя исключать более высокий уровень инфляции. Базовые показатели вообще нельзя рассматривать в отрыве друг от друга. Если инфляция достигнет 25-процентной планки, то ставки в 17 процентов, возможно, не покажутся высокими.

Оценить глубину нынешнего кризиса не берусь — это, по-моему, скорее политика, чем экономика.

В любом случае, в свои планы мы никаких глобальных изменений вносить не собираемся. Политику не меняем. В кризис 1998-го наш холдинг устоял, и это позволяет спокойно смотреть на 2008-й. Продолжаем работать, как работали. Революции устраивать не собираемся ни в своих взаимоотношениях с клиентами, ни с поставщиками. Вообще, любые скоропостижные шаги в кризисной ситуации опасны. Я как раз наблюдал это в 1998 году, когда люди, перепугавшись, закрывали склады, останавливали поставки. Казалось, что на неделю, пока всё не успокоится, а потом выяснилось, что навсегда. Нелояльность клиенты не прощают.

Конечно, ситуация в экономике некомфортная, но не смертельная. Это не повод нагонять на самих себя страху и опускать руки.

Алексей Кривошапко, директор компании Prosperity Capital Management

С тех пор как волна кризиса покатилась по миру, министр Кудрин неоднократно убеждал всех, что у России, в любом случае, всё будет хорошо, что мы, мол, «в домике». Естественно, мало кто ему верил. Российский бизнес должна была насторожить ситуация, сложившаяся в соседнем Казахстане. В России мы будем иметь похожую ситуацию.

Хотя, в принципе, всё не так плохо. В этом году ВВП, по разным оценкам, составил 1,8 миллиарда долларов. До 500 миллиардов долларов вырос экспорт. Повышается качество жизни. Мы унаследовали серьёзный жилой фонд. Пока всё так же много средств идёт в ритейл: люди продолжают покупать и будут продолжать покупать.

Далее. Российские компании успели накопить определённый капитал, и значительная часть этого капитала уже пошла в торговые сети. Однако сетям нужны ресурсы для развития. Пока банки их давали, ритейлеры как будто не замечали проблем. Как только банки перестали их давать, большинству розничников стало плохо. Кризис ликвидности на них сказывается в первую очередь.

Что нас может ожидать в ближайшие несколько месяцев? Конечно, ситуация, сложившаяся на финансовом рынке, рано или поздно отразится на объёме потребления. Он немного упадёт. Примерно на 6,5–7 процентов. На некоторое время будут приостановлены проекты с участием иностранного капитала, что, впрочем, только на пользу отечественным ритейлерам. Замедлятся темпы строительства новых площадок, как следствие — появится дефицит профильных площадок.

Понятно, что несколько крупных компаний смогут в этой ситуации выиграть, но большей части розничников придётся довольно сложно.

Игорь Суханов, ГК «Оборонснабсбыт», Екатеринбург

Безусловно, девелоперы испытывают сейчас серьёзные проблемы, связанные, в первую очередь, с кризисом ликвидности: у финансовых организаций, которые занимаются кредитованием проектов, возможности по кредитованию резко сократились. Если ещё полтора года назад многим проектам инвесторы давали зелёный свет по финансированию, то сегодня ситуация изменилась — по некоторым проектам финансирование приостановлено, по другим расставляются приоритеты. Причины такой ситуации — удорожание денег, ужесточение условий выдачи кредитов, ограничения по объёмам и срокам привлечения инвестиций, повышение себестоимости строительства.

Кроме того, в сложившейся ситуации банкам становится невыгодно финансировать крупные проекты, потому что на «длинных» деньгах объём рисков больше, чем при финансировании «короткими» деньгами небольших проектов. Простой пример: банку выгоднее дать десять кредитов по 50 млн., чем один кредит в 500 млн.

Как правило, все девелоперы работают на заёмных средствах, поэтому запас прочности девелоперских компаний сейчас достаточно сложно оценить. Запас прочности связан, в первую очередь, с тем количеством проектов, которые сейчас находятся в работе, их масштабами и доступностью к финансированию этих проектов. Те игроки, у кого на данный момент проекты либо уже завершены, либо ещё не начаты, находятся в лучшей ситуации, поскольку у них не возникает острой потребности в больших объёмах финансирования, и они могут приостановить работу по части проектов до стабилизации ситуации на финансовых рынках и в банковском секторе. Тот, кто сейчас находится на стадии возведения объекта, скорее всего, испытывает проблемы, потому что ни один девелопер никогда не создаёт «финансовой подушки». Всё, что он строит, он строит на привлечённые деньги.

В ситуации, когда финансовый рынок лихорадит и рост инфляции неизбежен, поскольку на рынок вливаются большие денежные массы из госрезервов, мы столкнёмся с ростом стоимости сырья и материалов, а следовательно, и стоимости товаров, в том числе квадратного метра. Поэтому объёмы строительства будут продолжать сокращаться, объекты будут замораживаться и продаваться с существенным дисконтом, дефицит торговых площадей сохранится.

Арендные ставки на торговые площади однозначно будут повышаться. В существующих торговых центрах — ввиду того, что вырастет себестоимость эксплуатации объектов. В строящихся ТЦ — потому, что растёт себестоимость строительства. Если ссылаться на данные профессиональных участников строительного рынка (для региональных рынков), то они называют такие цифры: если в 2006 году себестоимость строительства 1 кв. м закладывалась на уровне $1100–1200, в 2007 году эта сумма увеличилась до $1500–1700, а сейчас она составляет порядка $2000. Таким образом, за последние 2 года рост себестоимости строительства составил практически 100 процентов.

Что касается девелоперских проектов ГК «Оборонснабсбыт», в нынешних условиях мы приняли решение отложить возведение логистического комплекса и сконцентрироваться на торговой недвижимости. В ближайшем будущем начинаем строительство второй очереди ритейл-порта «Докер». Наша компания работает с несколькими банками, в том числе со Сбербанком, с «Райффайзенбанком». То, что они пересматривают свои кредитные портфели, принципы кредитования, объёмы и сроки выдачи кредитов, — это факт, что, собственно говоря, на мой взгляд, правильно. Ведь банки зарабатывают на выдаче кредитов, поэтому бездумное разбрасывание денег в условиях финансовой нестабильности — это признак непрофессионализма. Банк профессионален тогда, когда он предоставляет средства в зависимости от изменений конъюнктуры рынка.

Кредитная политика и условия выдачи кредитов ужесточились, ставки повысились, но, с другой стороны, нельзя сказать, что финансирование со стороны банков прекратилось.

Наши кредитные линии работают и финансирование продолжается.

Мария Колбина, аналитик ВТБ по потребительским товарам, розничной торговле и недвижимости

Для ритейлеров настало время вплотную заняться повышением рентабельности собственного бизнеса. Нынешний кризис должен несколько отрезвить те компании, которые увлеклись экстенсивным развитием. Думаю, что в самой критической ситуации окажутся те сети, которые сегодня сидят на арендованных площадках. Поскольку сектор коммерческой недвижимости пострадает гораздо больше ритейла, рост арендных ставок абсолютно предсказуем.

У ритейла в нынешней ситуации гораздо больше ресурсов, и их запас прочности выше. Соответственно, у него, в отличие от девелопмента, ещё сохраняется окно для банковского кредитования. Разумеется, в этой ситуации владение собственными площадками будет восприниматься как очевидный плюс.

В целом не думаю, что кредитование прекратится вообще. Розница будет кредитоваться, но под 11–12 процентов. «Дорогие» деньги приведут к повышению цен, но к этому, судя по всему, уже все морально подготовились.

Дмитрий Коновалов, генеральный директор Кузбасской мебельной компании

Не стоит скрывать, что розничный сектор оказался сегодня в зоне больших рисков. Под удар попали торговые компании, которые развивались за счёт привлечённых средств. Очевидно, что отсутствие доступных кредитов надолго притормозит их развитие. Такие компании будут вынуждены корректировать свои планы. Тот, кто делал ставку на агрессивную экспансию, будет вынужден остановиться. Останавливаемся и мы. «Кузбасская мебельная» и раньше заявляла о том, что намерена сделать паузу в отрытии новых магазинов. Нынешняя финансовая ситуация только подтверждает, что это решение было верным. Нам, бесспорно, придётся оптимизировать расходы, сократить издержки, более скрупулёзно подойти к вопросам управления магазинами. Но, уверен, в конечном итоге подобные меры только пойдут нам на пользу. Пока оснований для панических настроений у нас нет. Мы решаем рабочие вопросы с банками, продолжаем продавать мебель. Думаю, что в течение года КМК не будет делать резких движений. В ноябре откроем второй магазин в Новосибирске и вплотную займёмся операционными вопросами.

Беспокоит другое. Через три-четыре месяца нам следует ожидать кризиса на потребительском рынке. Из-за неровной ситуации с банками, удорожанием тех же кредитов людям придётся потуже затянуть пояса. И, к сожалению, мебель — тот товар, покупку которого можно отложить на неопределённое время. Думаю, что продажи упадут. Нас ожидают более глубокий сезонный спад и общее уменьшение доходности. К этому нужно готовиться заранее.

Сергей Житенёв, генеральный директор Казахстанской мебельной компании

Казахстан первым ощутил на себе последствия мирового финансового кризиса. Осенью 2007 года взлетели ставки на рынке межбанковского кредита: тенге начал падать, наметился отток капитала из страны, кредитные ставки выросли в среднем на треть. Рынок коммерческой недвижимости провалился первым. Было заморожено множество строек, а цены на недвижимость стали стремительно снижаться.

Вскоре правительством была разработана программа антикризисных мер. Получили поддержку строительный и банковский секторы. Удержались на плаву предприятия с большой долей государственного капитала. Но общие экономические показатели всё равно поползли вниз.

До последнего момента основным источником растущего уровня жизни граждан в Казахстане оставались банковские кредиты. С началом кризиса их стали выдавать не столь активно. Уровень потребления снизился по всем отраслям. Покупать стали меньше. К примеру, наш сосед по астанинскому «Жиhазвиллю» — сеть продуктовых супермаркетов «Астыкжан» — заработал в нынешнем году в полтора раза меньше того, что имел в 2007-м.

Снизилась активность DIY-операторов. Ещё в прошлом году многие из них заявляли о своей готовности открывать новые площадки, но большинство проектов заморожено. Когда мы открывали магазин в Астане, рассчитывали на соседство с крупной DIY-сетью «МаксиДом», но, судя по всему, компания пока приостановила своё развитие. Отведённая под их магазин площадь до сих пор пустует и, насколько я понимаю, будет пустовать ещё довольно долго.

Испытывают серьёзные трудности мелкие торговые фирмы. Многие из них разоряются или выставляются на продажу.

Снизилось чуть ли не вполовину количество тендеров на поставку офисной мебели и мебели для общественных учреждений. Это свидетельствует о том, что чиновники и коммерсанты, ранее не скупившиеся тратить деньги на обустройство своих контор, тоже вынуждены затягивать пояса.

Компании, имеющие определённый финансовый резерв, пока сохраняют свои позиции.

Если говорить конкретно о нас (а наш опыт, возможно, кого-то в России обнадёжит), то удержаться на плаву компании удалось за счёт увеличения центров дохода. Магазины, открытые в самом начале экономического кризиса, как ни странно, укрепили наши финансовые потоки. Тотальное падение продаж в петропавловском магазине было компенсировано серьёзной торговой активностью астанинской и костанайской площадок.

Не могу сказать, что ситуация с продажами за последние несколько месяцев улучшилась. Но она хотя бы стабилизировалась. Мы уже научились жить в нынешних, не слишком благоприятных для мебельной торговли, условиях и знаем, как оптимизировать затраты и увеличивать продажи. Сегодня наши локомотивы — крагандинская и астанинская площадки. Караганда по-прежнему остаётся крупным промышленным центром, здешнее население менее всего зависит от потребительских кредитов. Пока ему продолжают выплачивать зарплату, оно будет покупать. В Астане у нас есть некоторые ресурсы, за счёт которых мы также можем увеличить объём продаж. Что касается магазинов, расположенных в менее благополучных регионах, то сейчас перед нами стоит задача вывести их на уровень нормативной рентабельности путём максимального сокращения издержек. Понимаю, что это вынужденные меры. Но они необходимы.

Адольфо Урсо, министр внешней торговли Италии

Итальянцы испытывают доверие к российскому рынку, равно как и клиенты, на которых они ориентированы, — к итальянской мебели (это в полной мере подтвердила прошедшая в октябре в Москве i Saloni). Мировой экономический кризис, конечно, будет разрастаться. Но в него вовлекаются наиболее богатые страны, такие как США и Япония, то есть основные рынки для нашего экспорта. В Японии трудности мы испытываем давно, в Штатах — с начала текущего года. Теперь эта волна подхватывает рынки Великобритании, Испании, Франции. Немцам и итальянцам пока удаётся сопротивляться — за счёт мощной индустриальной системы, сложившейся в том числе и в мебельной отрасли. Но рано или поздно мы также испытаем трудности — это будут месяцы, а может, и годы очень сложной работы.

Рынки Восточной Европы, России и стран Персидского залива кризис затронет в наименьшей степени. Именно поэтому все наши усилия по продвижению продукции в ближайшие годы будут сосредоточены на этих регионах. Только за первое полугодие 2008-го экспорт нашей мебели в Россию вырос на 29 процентов. Мы уверенно растём также в Турции и на Балканах.

Я абсолютно убеждён, что в будущем году итальянских фабрик на российском рынке станет ещё больше. Могу также сообщить, что наряду с выставкой i Saloni итальянцы планируют организовать здесь выставку строительных материалов. Тёплая дружба между нашими премьерами сделала возможным открытие национальной итальянской миссии в России: в апреле 2009-го соответствующие мероприятия, с участием 700 крупнейших итальянских предприятий и при поддержке правительства Италии, пройдут в Москве, Сочи, Екатеринбурге и Липецке. Мы верим в возможности российского рынка, в перспективы, которые открываются здесь для нашего бизнеса, а также надеемся, что российский капитал всё больше будет вкладываться и в наши, итальянские, предприятия.

Валерий Устюхин, генеральный директор компании «Юнион»

Думаю, что в кризисный период усилится конкуренция между импортёрами и отчественными производителями мебели. Особенно если последние будут продолжать повышать цены.

«Юнион» — импортёр с давним стажем. Наши партнёры-итальянцы весьма оптимистично смотрят на возможности российского потребительского рынка. Главный их аргумент — наш экономический кризис не так страшен, как их собственный. Мы, естественно, более трезво оцениваем ситуацию в России.

Безусловно, нас ожидают сложные времена. Очевидно, что доходы потребителей снизятся. На какое-то время мы определённо потеряем покупателей, ориентированных на меблировку новых квартир, ведь эти квартиры попросту перестанут покупать. Но жильё в одночасье не исчезнет. И потребность в качественной мебели будет сохраняться.

Конечно, кризис — явление неприятное, но он может дать толчок к новому развитию потребительского рынка. Понятно, что предпринимателей сегодня волнует главным образом состояние собственного бизнеса. И, на мой взгляд, компании должны сейчас в первую очередь позаботиться о собственных антикризисных программах.

По-видимому, изменится структура спроса, и мы должны к этому подготовиться. «Юнион», например, уже сейчас начинает сотрудничество с рядом новых компаний, продукция которых ориентирована на людей со средним достатком. Мы сможем предложить клиентам новые мебельные программы по новым ценам.

Могу сказать, что наша компания нацелена на то, чтобы выйти из испытаний с определёнными дивидендами.

Ирина Фадеева, главный редактор журнала «Мебельный бизнес»

Вообще-то наш заочный антикризисный «круглый стол» в редакционных комментариях не нуждается. Из высказываний его участников чётко вырисовывается достойный образ современного российского мебельщика. Это солидный, грамотный профессионал, способный глубоко и всесторонне анализировать рыночную ситуацию, вполне понимающий причины и следствия кризиса, не склонный к суете и паникёрству, готовый адекватно реагировать на события. Ещё стоит отметить разумный, сдержанный оптимизм, понимание того, что кризис — не только испытание, но и повод для улучшений, для более рациональной настройки бизнеса.

Короче, я бы точно воздержалась от комментариев, если бы не одно обстоятельство. Мне показалось (может быть — только показалось?), что наши сегодняшние эксперты обсуждают кризис как бы в двух масштабах: применительно к экономике вообще и к своему конкретному предприятию в частности. Но между позициями «они» и «я» существует третья — «мы». Хорошо бы и с этой точки зрения обсудить ситуацию на страницах отраслевого журнала. Что ждёт в ближайшей перспективе всю отрасль целиком? На какие вызовы предстоит ответить мебельному сообществу в целом? О чём стоит заранее договориться, какую модель поведения в условиях кризиса выработать сообща?

Разумеется, главные антикризисные меры будут приниматься на уровне компаний (ассортимент, цены, финансовая политика, поиск резервов в условиях жёсткой экономии). Тем более важно обеспечить тылы, надёжное взаимодействие с соседями слева и справа.

В актуальности этого «Мебельный бизнес» убедился на собственном опыте. В сентябре редакция, говоря попросту, попала на деньги. У нашего банка, через который осуществлялось расчётно-кассовое обслуживание, сначала возникли сложности с проводкой платежей, а затем и вовсе была отозвана лицензия. Мы реагировали оперативно: разослали рекламодателям новые банковские реквизиты по факсу, продублировали по электронной почте, извинились, объяснили, достигли взаимопонимания. После этого деньги за рекламу ещё две недели продолжали капать в неработающий банк. В каждом конкретном случае выяснялось одинаковое: секретарша напутала, помощник бухгалтера недопонял. Нет-нет, никаких обид. С ситуацией мы справились, очередной номер, как видите, выпустили, и в полтора раза толще, чем обычно. Но понервничали. Из-за элементарной невнимательности чужих сотрудников. В критических обстоятельствах даже столь мелкий технический сбой для кого угодно может стать роковым.

Самый простой вывод, лежащий на поверхности: если кризис, то – максимум дисциплины, минимум суеты, максимум осмотрительности. Догадываетесь, как мы повели себя дальше? По третьему кругу обзвонили партнёров, под диктовку сличали цифры и буквы и, разумеется, не раз услышали в ответ: «Да вы что, нам не доверяете?!» Вообще-то доверяем, но... таковы обстоятельства.

Так вот, об обстоятельствах. Недавно в редакцию позвонил знакомый бизнесмен-мебельщик: «А вы знаете, что торговая фирма ХХХ никому из поставщиков денег не платит?!» Отвечаем: по нашей информации, у неё действительно возникли нешуточные проблемы с банком, однако она старается их разрешить. Через пару дней опять звонок: «Дозвонился до директора ХХХ, получил разъяснения, которые меня полностью удовлетворили и успокоили. Буду ждать.» А ещё через неделю снова: «Всё-таки думаю судиться с ХХХ. Денег так и не дождался. Боюсь, что ещё потяну – и вовсе их не увижу...»

Не моё это дело – вмешиваться в отношения между партнёрами, а тем более советовать, что лучше – судиться или подождать. Но факт налицо: кризис доверия из финансовой сферы уже перекидывается на мебельщиков. Производственная кооперация в отрасли развита слабо, поэтому пик недоверия приходится на стыки между фабриками и торговыми компаниями. Суета и подозрительность вбивают клин между производством мебели и ритейлом. А что они стоят одно без другого?

Объективно, крупная независимая торговля (и особенно сети) оказывается сегодня под наибольшим прессингом, поскольку в основном «сидит» на аренде и на кредитах. Кроме того, многие ритейлеры в последнее время по-крупному вкладывались в расширение. Поэтому беспокойство фабрик по поводу устойчивости тех или иных розничных компаний вполне обоснованно. На рынок действительно накатывает волна невозврата денег за проданную мебель. И гнев поставщиков можно понять.

Но в том-то и дело, что без грамотных независимых торговцев отрасль уже не справится. Не сможет вернуться в конец девяностых — торговать на базаре или со склада по объявлениям в журнале «Мебель от производителя». Потерять сейчас крупный ритейл – значит для мебельного рынка откатиться в «доисторические» времена.

Пусть это прозвучит заносчиво, но для отрасли сегодня торговля дороже денег. Хотя, понятное дело, для каждого конкретного фабриканта деньги, конечно, дороже.

На днях получила приглашение на расширенное заседание Президентского совета АМДПР. Первый пункт повестки: «О продаже мебели на российском рынке и мерах по защите отечественных производителей». Когда выйдет этот номер журнала, заседание уже состоится и будет понятно, о каких мерах удалось договориться. Пока же могу лишь высказать осторожное сомнение: вряд ли речь зайдёт о серьёзных мерах по защите товаропроводящих сетей (в интересах товаропроизводителей), поскольку представителей торговли в рядах Ассоциации — раз, два и обчёлся. Помнится, на годовых собраниях не единожды «из зала» звучали предложения более активно вербовать торговлю в АМДПР, но всякий раз мягко гасились из президиума: ну, всё-таки у нас ассоциация производителей, а не продавцов. Пусть так. Но приходится признать, что надёжная общеотраслевая площадка для равноправного обсуждения проблем и выяснения недоразумений между производством и ритейлом сегодня отсутствует. Это означает, что прояснять отношения придётся частным порядком. А между частными и общими интересами, как мы понимаем, всё-таки нельзя ставить знак равенства.

Чем опасен кризис доверия? Тем, что распространяется эпидемически. Сначала на подозрении оказывается какая-то одна компания (и для этого, как правило, есть объективные причины), а вскоре – по законам цепной реакции – все остальные (повод для этого уже не нужен).

Воздушно-капельным путём вирус недоверия способен мгновенно передаваться только в атмосфере слухов и недомолвок. Именно такая питательная среда давно воцарилась на мебельном рынке.

Господа мебельщики! Сколько тумана напускаете вы в любую коммерческую информацию о ваших компаниях!

Типичный пример. Звонок из редакции: «Правда ли, что вы запустили новый цех (магазин, участок, производственную линию...)?» Ответ: «Кто сказал?! Зачем нам объявлять об этом открыто? Своевременно ли? Не подстегнёт ли это наших конкурентов?»

Стоит ли говорить, что любой вопрос о финансовых показателях, а уж тем более о проблемах, воспринимается как верх журналистского неприличия.

Пожалуй, единственный положительный пример – компания «Шатура», которая регулярно сообщает о своих финансовых (!) результатах. И нельзя сказать, чтобы конкуренты злокозненно воспользовались такой беспрецедентной открытостью компании. Наоборот, ориентируясь на шатурские цифры, они тем самым признают в ней лидера.

Готова пари держать, коллеги, что налоговому инспектору вы сообщаете о себе на порядок больше, чем соратникам по цеху. И при этом от них ждёте объективной информации?

Как доверять ритейловой сети, о которой в общих чертах известно только количество магазинов плюс заявления руководства о «стабильности положения»? Как доверять фабрике, которая голословно убеждает в своей готовности «осуществлять поставки точно в срок и в необходимых объёмах»?

Убеждена, что кризис доверия можно гасить только расширением гласности. Это даже не означает — все карты на стол! Давайте обсудим, какие именно сведения могут быть обнародованы ради укрепления доверия без ущерба для коммерции.

Судя по всему, в нервозном состоянии рынок будет пребывать минимум год или полтора – в окопе не отсидишься. Хотите — заведём специальную антикризисную рубрику в журнале. Чтобы раз в месяц по заранее согласованной схеме заинтерсованные компании имели возможность сообщать минимально достаточную информацию о собственном положении – при необходимости с ремарками и комментариями первых лиц. Мы готовы регулярно публиковать это не на правах рекламы.

Исходя из своего понимания ситуации, в первую очередь адресую предложение руководителям сетевых торговых компаний. Так сказать, в ряду других возможных мер по защите отечественного мебельного рынка.

29 октября 2008 (№73)