Учить тому, чего не нужно делать

В предыдущих номерах «Мебельного бизнеса» мы начали обсуждение горячей темы: «Кадровые проблемы в мебельной отрасли». В продолжение дискуссии предлагаем вашему вниманию мнение Дмитрия Герасимова — известного в отрасли специалиста.

Господа мебельщики! Поверьте человеку со стажем: кадровая проблема всегда существовала, всегда вызывала острые дискуссии, и при этом никогда не решалась так, как это требовалось производству.

Создание нашей системы рабочего образования, действующей и сегодня, началось в 1935 году, после выступления Сталина на банкете перед выпускниками военных академий, где прозвучало, что «техника без людей, овладевших техникой, мертва» и «кадры решают всё».

Была создана система фабрично-заводского обучения (ФЗО), в соответствии с которой подготовка рабочих кадров велась на каждом предприятии и наиболее опытные рабочие передавали свой опыт молодёжи. в военные годы ФЗУ были преобразованы в ремесленные училища (РУ), а уже в 60-е — в производственно-технические (ПТУ).

Однако подготовка рабочих всегда отставала от требований промышленности. Так, в 70-е годы на мебельные предприятия стало поступать импортное и отечественное специализированное оборудование, оснащённое системами автоматики, которое по сложности кардинально отличалось от универсального: фуговальных, рейсмусовых, фрезерных и других довольно простых станков, — начало использованию которого было положено еще в конце ХIХ века. Но ПТУ, не имевшие соответствующей материально-технической базы, до момента их фактического уничтожения в начале 90-х, продолжали выпускать столяров-краснодеревщиков и станочников, видевших кромкооблицовочный станок или линию раскроя плит с программным управлением только в телевизионных новостях или во время экскурсии на предприятия.

То есть выпускник ПТУ, имевший соответствующий диплом и квалификационное свидетельство, приходя на предприятие, должен был доучиваться или фактически обучаться заново. Другое дело, что молодой рабочий имел хоть какое-то теоретическое представление о материалах, применяемых в промышленности, основных технологических процессах, приёмах работы на станках, знал требования техники безопасности, должен был уметь читать чертежи, и т. д.

Такое положение вполне устраивало промышленность: она получала полуфабрикат, который можно было достаточно быстро научить тому, что не могло дать образовательное учреждение. Для этого был даже придуман такой инструмент, как наставничество.

В начале 90-х крупные мебельные предприятия, составлявшие основу отрасли и обладавшие опытными квалифицированными кадрами, были остановлены. Работавшие на них специалисты потянулись на новые частные предприятия, места в которых хватило отнюдь не всем.

Причём, «новые» предприятия производили (и производят до сих пор) мебель на основе ламинированной плиты по укороченной технологии. В результате не у дел остались все, кто занимался обработкой и подготовкой натурального шпона, облицовыванием, отделкой, — едва ли не половина квалифицированных рабочих и специалистов. Остались невостребованными опытные работники служб главного механика, главного энергетика, заточники и т. д.

Федот, да не тот

На новом предприятии с численностью десять или двадцать человек даже самый высококвалифицированный рабочий, всю жизнь проработавший только на участках повторной механической обработки или сборки, оснащённых станками-автоматами, оказался никому не нужным. Здесь требовался рабочий-универсал, способный на простейшем станке самостоятельно и без присмотра — мастера, технолога цеха, специалиста технического отдела, конструктора, механика и т. д. — поочерёдно работать на круглопильном станке, раскраивать плиту, облицовывать кромки на станке с ручной подачей, снимать свесы, сверлить присадочные отверстия и т. д. Налаживать и ремонтировать станки нужно было самому. При этом считалось, что бывший работник большого мебельного предприятия сможет научить всему этому других — помощи и совета от владельца-начальника, как правило, не имевшего никакого представления о мебельном производстве, ожидать не приходилось.

Вот тут-то и оказалось, что наш квалифицированный Федот — вовсе даже и не тот. Снова понадобились столяры-станочники, которых должны были выпускать ПТУ, но не могли этого делать по определению — даже программы обучения в них не предусматривали такого объёма знаний и умений.

Поэтому из тех, кто перешёл на работу в частные предприятия с крупных мебельных комбинатов, уже через несколько лет при деле остались лишь единицы. Вернуть этих работников назад теперь уже невозможно, да и не нужно. Они безнадёжно отстали от современных техники и технологии, интенсивно развивавшихся у нас в стране последние 10–15 лет.

В середине 90-х на работу к станку охотно брали тех, кто хотя и не был квалифицированным специалистом, но имел достаточно высокий уровень образования и интеллекта — бывших инженеров НИИ, демобилизованных офицеров. Они ценились за способность к самообучению и более высокую производственную и трудовую дисциплину. Особенно дефицитны были люди, понимавшие в электронике, которые могли программировать и обслуживать обрабатывающие центры, бывшие тогда новинкой и до той поры никогда не использовавшиеся на государственных мебельных предприятиях.

Путешествие дилетантов

Но дефицит на мебель скоро закончился, в страну хлынул поток импортной мебели, конкуренция обострилась. На работу стали брать молодежь. Всякую, после школы или после службы в армии.

К тому же, на каждом предприятии уже образовался технический руководитель, как правило, дилетант, обладающий опытом работы и в целом удовлетворяющий требованиям производства. Такой «практик» вполне мог оказаться и выпускником Бауманского, окончившим факультет космической техники. Беда в том, что, при отсутствии других специалистов с профильным мебельным образованием, он долго оставался высокообразованным дилетантом. знания в области технологии мебельного производства получены им на собственных ошибках и состоят из отрывочных сведений, услышанных от продавцов материалов, комплектующих и оборудования, подсмотрены на других предприятиях или на выставках. Как у Аркадия Райкина: «Один шмякнет, другой брякнет, третий звякнет...».

Откуда ему знать, к примеру, что пила должна выступать над раскраиваемой плитой примерно на ползуба, а не на пять сантиметров — от этого образуются сколы; что нельзя двигать друг по другу поперёк волокон детали, облицованные шпоном, — после крашения проявятся царапины; что нельзя раскраивать плиты с мороза — готовые детали покоробятся, и т. п. Как такой руководитель мог один уследить за всеми нюансами, которые должен знать рабочий, от навыков и совести которого зависит качество изделий?

Поэтому сегодня проблема обучения кадров стоит весьма остро. В условиях всё нарастающей конкуренции, усложнения технологии и оборудования пора самоучек прошла.

Пиво — только членам профсоюза!

Понятно, что квалифицированные рабочие были нужны предприятиям уже вчера. Сегодня их отсутствие существенно влияет на качество и конкурентоспособность производимых изделий.

Где же взять эти самые кадры, когда ресурс, оставшийся от предприятий бывшего СССР, давно исчерпан? ПТУ помочь не могут, других центров обучения нет, не существует даже приблизительной программы для подготовки квалифицированных рабочих. Нет даже перечня необходимых специальностей для подготовки этих программ!

Авторы публикации в прошлом номере «Мебельного бизнеса» всеми силами намекали: выход — в организации внутрифирменного обучения.

мы почему-то всё время следуем корейскому лозунгу «опора на собственные силы». Хорошо, если на предприятии есть человек, знающий производство, и способный обучить других правильным приёмам работы — таких нужно выявлять, давать им соответствующие полномочия и привлекать к так называемому бригадному обучению. А если такого рабочего нет? В любом случае, этот способ обучения — временная мера, и он не должен стать правилом.

Между тем, право на образование заложено в Конституции, и организовать обучение рабочих и специалистов — прямая обязанность государства, выполнения которой общество должно добиваться всеми доступными средствами.

Некоторое движение в рамках реформы образования всё-таки происходит. Правда, решения снова принимаются где-то наверху, в тиши кабинетов, — теми, кто постоянно декларирует огромный опыт в знании проблем всех отраслей, но не имеет никакого понятия о том, что же действительно нужно конкретной промышленности.

Можно быть уверенным, что через некоторое время мы все будем поставлены перед фактом, и после реформы обучение на всех уровнях будет проводиться исходя из возможностей системы, а не из потребностей предприятий. Программы обучения снова будут готовиться преподавателями наших отсталых учебных заведений, над которыми будет по-прежнему довлеть незнание современных технологий и недостаток финансирования.

Поэтому мебельщики должны наконец-то выбрать в своей среде того, кто смог бы объединить и обобщить конкретные потребности предприятий. придав необходимые полномочия, нужно официально направить его (их) в те государственные органы, которые будут формировать систему обучения заново, и, тем более, готовить программы для этого обучения.

Единственным органом, к которому могут хоть как-то прислушаться, сегодня является Ассоциация предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России (АМДПР). Но до тех пор, пока она не станет действительно представлять интересы большинства производителей — по количеству, а не только по общему объёму выпуска продукции, — сломать сопротивление госаппарата вряд ли удастся.

Кардинальное решение

Есть одна достаточно еретичная мысль. А нужно ли вообще проводить массовое обучение рабочих? Так ли уж оно необходимо?

Не вызвана ли эта «проблема» элементарным отсутствием на наших мебельных предприятиях специалистов, способных грамотно организовать производство: мастеров, конструкторов, технологов и механиков? Быть может, такая острая потребность в квалифицированных рабочих продиктована желанием полностью переложить на них чужие обязанности?

Ведь рабочий, выполняющий конкретную технологическую операцию на станке-автомате, должен очень хорошо знать скорее то, чего не нужно делать, и иметь под рукой лишь кнопку звонка для оповещения мастера или технолога, если в процессе, данном ему для выполнения, начались какие-то заминки и отклонения.

Рабочий не должен знать технологию — он должен строго выполнять то, что ему предписано! Любая самодеятельность и попытки «упростить» выполнение задания должны строго пресекаться и наказываться. рацпредложения поощряются, но их внедрению должно предшествовать рассмотрение специалистами, оценивающими их влияние на изделие в целом.

При таком подходе рабочих специалистов потребуется значительно меньше. Если работнику объяснили, что шаг влево или вправо — отступление от того, что он должен делать, и будет рассматриваться не как побег, но как отход от кассы, то качество существенно улучшится.

Если он будет, подобно лошади в шорах, двигаться только по заданному правильному пути, не включая разум и фантазию, только вредящие делу, и будет хорошо знать, чего делать нельзя, поскольку это вредит качеству, то его обучение существенно упростится. Ведь даже зайца можно научить стучать на барабане.

Но для этого на предприятии нужны хотя бы один-два специалиста-профессионала, знающие «что такое хорошо, и что такое плохо». Но разговор о том, где взять таких специалистов, еще более серьезен.

29 мая 2007 (№59)