Известная плитная марка одной из первых на российском рынке ответила на возвращение в дизайн-дискурс африканской темы.
Темпераментный афро-стиль входит в моду каждые десять-пятнадцать лет и всякий раз предлагает нам неисчерпаемый источник смыслов.
Экзотичная, неизведанная, экстравагантная — при этом социально неустроенная (и самобытная в этой неустроенности), — Африка в разные периоды вдохновляла и романтиков, и циников, становилась то сырьём для этнических экспериментов ар-деко, то основой постмодернистского наваристого китча.
Последняя инкарнация этно-эстетики — Afrofuturism.
Понятие «афрофутуризм» появилось с лёгкой руки американского эссеиста Марка Дери.
В своём сборнике Black to the Future (1993) Дери задаётся вопросом: «Не странно ли, что все наши представления о будущем крутятся вокруг достижений «белой» цивилизации?» Правильно ли, что, рисуя общее будущее человечества, научная фантастика — плоть от плоти европейско-американской культуры — берет в расчёт лишь «англо-саксонские» ценности?
Дери в своей книге описал другое — африканоцентричное — видение будущего, построенное на переосмыслении исторического багажа африканских стран.
Идеи альтернативного «завтра» быстро распространились в среде темнокожих фантастов, затронув не только популярную литературу и публицистику, но и другие области творчества. Афрофутуристическую эстетику продвигали музыканты и художники, сформировав за четверть века яркий канонический образ «новой Африки».
Однако лишь в этом году тема, впервые поднятая Марком Дери, получила по-настоящему широкое представительство в «белой» масс-культуре.
Толчком к новой волне распространения афрофутуризма стала премьера голливудской «Чёрной пантеры»: блокбастера о супергерое из вымышленной африканской страны.
Королевство Ваканда — родина протагониста — якобы избежало колонизации. Избавленная от вторжения белых варваров, Ваканда смогла развиться в мощное технократическое государство с яркой культурой.
Афрофутуризм, начинавшийся как узкий жанр «чёрной» фантастической литературы, сегодня вырос до масштабов философской доктрины. Причём, европейцы воспринимают её чуть ли не более глубоко, чем сами африканцы.
Именно теперь, когда «золотой миллиард» переживает кризис идентичности, идеи афрофутуризма дают человечеству новую надежду.
«Африка стремительно входит в моду. Этнические мотивы с успехом используют Moroso, Kartell, Sancal.
Художники и архитекторы африканского происхождения берут первые премии международных конкурсов, а именитые фэшн-бренды используют в своих коллекциях этно-принты, крупные примитивистские аксессуары и африканские головные уборы».
Почему же западный человек так завороженно всматривается в причудливый «пейзаж» африканских контрастов? Не потому ли, что современная Африка помогает ему разобраться в самом себе?
Это честное зеркало – преломляя и утрируя фетиши развитого общества – учит отличать истинные ценности от иллюзорных тотемов масскульта.
Афрофутуризм — эстетика, отвергающая однополярный мир. Дизайн будущего, каким мы видим его сегодня, с неизбежностью должен объединять в себе архаику и технологии, этническое и цифровое, минимализм и затейливость.
«Переосмысливая тему эклектики, дизайнеры отвечают глобальному тренду, — уверена Юлия Сергеева. — Вдумайтесь: крупнейшие рынки цифровой техники и мобильной связи — это Китай, Индия и африканский регион. Интернет не знает границ, а значит, и культура становится глобальной. Древние верования переплетаются с высокими технологиями.
Даже если абстрагироваться от дизайнерской «философии», Африка даёт нам мощнейший декоративный импульс. Современная мода «чёрного» континента объединяет классические стереотипы об Африке с уличной, Zef- и DIY-культурой.
Ремесленные традиции местных племен, экзотические породы дерева, натуральные красители... И здесь же — пластиковые стулья, Coca-Cola, граффити», — добавляет г-жа Сергеева.
Африканская коллекция Lamarty «Сафари» включает в себя восемь декоров.
Каждая из поверхностей — будь то рустикальное планкированное дерево «Гамбия» и «Кейптаун», яркая разнотон-древесина «Намибия» и «Руанда», фантазийный «Кайман» или чёрный сланец «Малави» — раскрывает свою часть афро-культуры.
«Каждый декор по-своему примечателен, — комментирует Юлия Сергеева. — «Малави» — это чёрная африканская ночь: сумрак, огни костров, серо-гранитная дымка. Рогожка «Этно» напоминает стены хижин. Серо-коричневый «Кайман» похож то ли на кожу гигантского крокодила, то ли на глиняный черепок, а, может, на участок скалы, обработанной незатейливым ручным инструментом».
«Вы всегда можете дополнить look, сочетая декоры «Сафари» с нашими однотонками. В каталоге Lamarty есть все оттенки натуральных минералов, которыми славится декоративное искусство Африки.
Я советую присмотреться к нашим декорам «Коралл», «Чили», «Бордо», «Лимонный» и «Сепия». В холодной гамме ищите «Индиго» и «Муссон», — заключает Юлия Сергеева.
18 октября 2018 (№172)
«Мебельный бизнес» провёл перекличку актуальных тенденций.
Взаимопроникновение интерьера и экстерьера в жилой среде — мегатренд с далеко идущими последствиями.
Персонификация всё сильнее сказывается на всех сферах мебельного производства. Дизайнеры выделяют всё более экзотические потребительские группы — лишь бы выстрелить покупателю в самое сердце. А что способно растрогать больше, чем проявление заботы о тех, кто нам дорог?
«Богемская рапсодия» подтвердила многомиллионные кассовые сборы четырьмя «Оскарами».
В новых декорах коллекции Kronodesign отражена концепция «Гармония контрастов»