Анатомия дефицита

Чего больше не хватает на рынке – ДСП или взаимопонимания.

Росстат посчитал: по итогам 2020-го общий выпуск древесно-стружечных плит составил 9858 тыс. усл. кубометров. До объёмов 2019 года плитники не дотянули 1,5 процента, правда, речь тут — об общей копилке: ДСП + OSB + аналогичные плиты из древесины. Конкретно с ДСП и ламплитой ситуация сложилась в ковидный год предельно жёсткая.

Даже в докарантинные январь-март недобор ДСП и ЛДСП составил год к году около 10%, не говоря уже об апреле с маем. Компенсировать провал было крайне тяжело. С июля плитники каждый месяц перекрывали собственные показатели 2019 года, однако плиты не хватало катастрофически.

Мебельщики держались за сердце, «перехватывали» по паллете, где удастся, возмущались, негодовали, требовали справиться с дефицитом. Дело дошло до высших инстанций — Совфеда и правительства. Плитники вынуждены были отбиваться.

Сейчас, когда эмоции схлынули, «Мебельный бизнес» обратился к представителям заводов-поставщиков ДСП. Мы попросили их поделиться своим видением рыночной конъюнктуры, оценить причины прошлогоднего коллапса, предложить возможные механизмы бесконфликтного партнёрства с мебельщиками. В конце концов, только на взаимовыгодных началах и на полном доверии можно строить нормальный прибыльный бизнес.

Андрей Мымрин директор по продажам компании Кроношпан

Андрей Мымрин
директор по продажам компании Кроношпан

Спрос на плиты позволил в 2020 году реализовать потенциал тем производителям, которые адаптировали бизнес-процессы и следили за рыночными изменениями. Апрель и май были непростыми. Думаю, для большинства производителей плит и производителей мебели они были очень напряжёнными. Но «отскок» рынка наступил быстро и был настолько стремительным и неожиданным для всех, что не все оперативно среагировали на изменения.

Если говорить в цифрах, по нашим оценкам, ДСП было выпущено в 2020 году на 5% меньше, чем годом ранее. Причины известны – двухмесячный карантин. Невозможно за 10 месяцев выпустить 12- месячный объём продукции. Речь в данном случае об общих трендах.

Однако есть исключения. ‎‎‎«Кроношпан»‎, например, в 2020 году выпустил на трёх производственных площадках в России на 23% больше ЛДСП, чем годом ранее, реализовав свой производственный потенциал. Наибольший вклад внесло предприятие в Уфе, выпустив на 33% больше плит ЛДСП, чем в предыдущем году. По остальным мебельным продуктам — ЛМДФ, ЛХДФ мы также выросли, в том числе, благодаря поставкам из Белоруссии.

Таким образом, «Кроношпан»‎, увеличив объём производства, значительно повлиял на снижение напряжённости на рынке ЛДСП и обеспечил своих клиентов сырьём. Более того, мы применили кейс одной очень известной американской мебельной компании и предложили нашим клиентам строительные плиты OSB в качестве альтернативы необлицованной ДСП, и проект оказался успешен.

Говоря об объективной оценке ценовой динамики, стоит отметить, что в течение последних нескольких лет продукт ЛДСП был несколько недооценен - в связи с достаточно плотной конкуренцией на этом рынке. ROI проекта ДСП - от 25 лет устремлялся в бесконечность. А сейчас ЛДСП стоит столько, сколько должна стоить. К тому же, если посмотреть на цену на ЛДСП в евро, то она и соотносится с тем, какой была в начале 2020 года. Думаю, никто не будет спорить с тем, что цены на большинство товаров в России зависят напрямую или косвенно от курса некоторых резервных валют.

В первую очередь мы ориентируемся на внутренний рынок. Говоря о товарной матрице и поставке на внешние рынки, отмечу следующее: для продукта ЛДСП под экспортом понимается отгрузка в страны СНГ. Соответственно, в полном смысле экспортом это признать нельзя. Отмечу, что наши белорусские коллеги из Сморгони (там расположена производственная площадка) помогали обеспечивать потребности российского рынка. Доля экспорта для нас не изменилась, если под CIS подразумевать экспорт. Мы слышали мнения о том, что все плитники бросились экспортировать ДСП, потому что отечественная валюта волатильна. Однако это миф, такой тенденции нет. В частности, для предприятия «Кроношпан» экспорт не имеет смысла, поскольку у «Кроношпан» в Европе достаточное количество заводов для обслуживания локальных клиентов.

Мы живем в условиях рыночной экономики. Все процессы на рынке формируются естественным образом. Мы тоже находимся внутри цепочки поставок, у нас тоже есть поставщики сырья. Очень ощутимо в течение 2020 года дорожали химические компоненты, причем на коротком уведомлении – сегодня одна цена, завтра уже другая. Приходилось покупать дополнительный объем химии и по SPOT цене, причем премии к цене ощутимо выросли и были двузначными. Соответственно, мы вынуждены были принимать эти условия. Свой вклад в рост себестоимости внёс и транспорт — стоимость железнодорожной доставки из Китая выросла кратно за очень короткий период. Всё это привело к необходимости пересмотра отпускных цен. Но, несмотря на это, все наши традиционные партнёры были обеспечены продуктом в период высокого сезона в достаточном количестве. Этот напряжённый момент и провёл рубеж, и позволил укрепить отношения с надёжными поставщиками и выявил ненадёжных. Тех, кто может обеспечить объём, и тех, кто разводит руками: предлагая условия поставки, не может эту поставку осуществить. Мы - надёжный поставщик, практика это подтвердила.

Пользуясь случаем, спешу напомнить, что запуск нового проекта «Кроношпан» – завода в Калужской области – находится на завершающей стадии, и вскоре мы наполним рынок достаточным объёмом высококачественной плиты МДФ. К диалогу о поставках открыты.

Татьяна Медведева коммерческий директор Сыктывкарского фанерного завода

Татьяна Медведева
коммерческий директор Сыктывкарского фанерного завода

Плитники и мебельщики — в одной лодке. Мы зависим друг от друга, мы заинтересованы друг в друге, поэтому, как минимум, некорректно предполагать, что одна сторона может искусственно создавать помехи другой.

В свете этого меня смущает «дискуссия», которая развернулась вокруг дефицита ДСП и не заканчивается вот уже несколько месяцев. Не помню, когда страсти накалялись до такой степени. Причём обсуждается проблема не на привычном предпринимателям языке бизнеса, а в категориях административных, внерыночных.

Я смотрела росстатовские данные по прошлому году: вся плитная отрасль выдала 8,5 млн. кубов. В 2019 году мы имели десять. Да, полтора миллиона — чувствительная потеря. Но, во-первых, никуда не спишешь два месяца локаута: заводы ДСП стояли без загрузки, а потом, как ни напрягались, не могли стопроцентно покрыть провал: мощности не резиновые, их нельзя увеличить по-щучьему веленью.

Во-вторых, рынок потерял объёмы «Русского ламината», частично — «Карелии ДСП». Ушла из оборота волгодонская плита. Остановился «Ленплитинвест». Какое-то время простаивал из-за пожара Чаадаевский завод в Пензе. Так по «копеечке» набежала ощутимая недостача.

Что касается СФЗ, мы давно не отгружали так много ДСП и ЛДСП, как с июня по декабрь 2020-го. Реально работали на максимуме, но по году всё же упали на 8,14% по сырой плите, на 11% — по ламинированной. Если до марта у нас была вполне приемлемая загрузка, то в апреле-мае — резкое торможение.

Мебельщики прекрасно знают, что СФЗ не работает с валом — мы не располагаем для этого достаточными мощностями. Соответственно, вся плита Lamarty идёт под заказ. Весной мы ждали заявок от мебельных фабрик, но катастрофически не добирали до нормы. Хотя уже на второй неделе карантина стало очевидно: спрос на мебель оживёт. Границы закрылись, поездки отменились, люди осели по домам, занялись ремонтами. Не надо было быть ни Вангой, ни Нострадамусом, чтобы понять: после ремонтов народ начнёт покупать мебель.

Меня, честно скажу, до сих пор удивляет, почему мебельщики даже на пару шагов не просчитывали ситуацию, не хотели позаботиться хотя бы о небольшом запасе плиты. Мы своих клиентов как только не уговаривали: купите половину, купите треть, подумайте о завтрашнем дне. Скидки давали сумасшедшие. Бесполезно. Никто не хотел рисковать.

Я понимаю: риски — вещь серьёзная. Но ведь это неотъемлемая часть любого бизнеса. Если ты не готов рисковать, зачем затеваешь дело? С другой стороны, минимизировать риски помогает нормальный грамотный прогноз. Считаю, что прошлой весной мебельщики попросту не смогли спрогнозировать развитие

ситуации. Большинство строили планы на неделю, на месяц, а за горизонт не заглядывали.

Спасла ли кого-то такая осторожность? Не знаю, не уверена. Одни риски сменились другими. Производители мебели оказались без сырья, массово срывали сроки и задыхались от клиентских претензий.

Хочу в очередной раз сказать коллегам: производство ДСП и производство мебели — не одно и то же. Есть чисто технические особенности, которые отличают плитный сектор от мебельного. Ни один плитный завод не может работать в «рваном» ритме, нам нужна более-менее ровная загрузка мощностей на протяжении

всего года и строгое соблюдение графика ППР.

Допустим, мы на СФЗ использовали прошлогоднюю карантинную паузу для проведения профилактических работ. Но об остановке линии ДСП «до лучших времён» не могло быть и речи. Такую махину категорически нельзя законсервировать надолго. Это не швейная машинка, не фрезерный станок, даже не обрабатывающий центр. Любой затяжной простой цеха ДСП оборачивается потом мытарствами — с запуском, с настройкой, с наладкой.

«Насиловать» оборудование, выжимать из него объёмы сверх плана — тоже сомнительная практика. Мы в очередной раз в этом убедились во второй половине 2020 года. Все ППРы в тот период были отменены из-за ажиотажного спроса. Мы пытались обеспечивать клиентов во что бы то ни стало. Получили в результате сбои, поломки, остановку линии. Любой технарь вам скажет: оборудование должно нормально обслужиться, иначе срикошетит. И ты будешь ремонтироваться по полной.

О ценах на плиту. Самая больная на сегодня тема. Так вот, цены на ЛДСП (и на Lamarty, в частности) падали с 2013 года. Никто из мебельщиков этого не видел и рук за это плитникам не жал.

Прибыли у производителей ДСП, разумеется, тоже сокращались. Мы считаем себестоимость в валюте, потому что доллар оказывает серьёзное влияние на ценообразование в плитном сегменте. Бумага, пропитка, смолы — всё это валютная составляющая.

Цены на ЛДСП Lamarty выглядели так: в 2013-м — 345 долларов, потом падение больше чем в два раза — вплоть до нижней точки в 2016-м: 157 долларов. С 2017 года по 2019-й — соответственно: 177, 183 и 181 доллар, а в прошлом году мы в среднем продавали кубометр без НДС за 175 долларов. То есть, не выходили за рамки сложившегося ценового коридора, не задирали ценник.

Знаю, что мебельщики склонны преувеличивать «барыши» плитников. На самом деле, на СФЗ, например, плитное производство существенно уступает по прибыльности фанерному. Фанера — наш экспортный продукт. Мы продаём за рубеж 73% объёмов, и это обеспечивает заводу нормальный финансовый поток и позволяет зарабатывать на инвестиционные программы. Плита же — выше точки безубыточности, но не более. Мы, естественноо, не собираемся сокращать объёмы производства, но и наращивать их возможности не видим.

Фанера — другое дело. Я давно мечтаю, чтобы российские мебельщики начали, наконец, работать с фанерой так же активно, как их западные коллеги. На мой взгляд, это бы сильно разнообразило и освежило предложение на нашем рынке мебели. Фанера — замечательный материал, у которого достаточно преимуществ по сравнению с ДСП. Как раз сейчас мы проводим полный апгрейд фанерного направления, обновляем технический парк, будем делать сложные эксклюзивные продукты, в том числе ламинированную мебельную фанеру. Надеюсь, какая-то часть наших клиентов-мебельщиков оценит новые фирменные материалы от СФЗ и диверсифицирует свои закупки — добавит к плитам Lamarty ещё и сыктывкарскую фанеру.

Станислав Серов руководитель по работе с индустриальными клиентами компании ЭГГЕР

Станислав Серов
руководитель по работе с индустриальными клиентами компании ЭГГЕР

Производственные линии на обоих заводах компании ЭГГЕР, за исключением апреля и мая, работали при полной загрузке. Несмотря на спад продаж в первой половине 2020-го, годовой объём произведённых и реализованных ЛДСП, исчисляемый в квадратных метрах, превысил показатели 2019 года. При этом доля импорта ламплиты даже снизилась. Это может свидетельствовать, на наш взгляд, о переориентации внутреннего спроса на более качественный продукт, что объясняет отчасти временный дисбаланс спроса и предложения.

В апреле и мае прошлого года — в связи с вводом ковидных ограничений — объективно работало меньше трети наших партнёров, в основном, лишь те фабрики, у которых были сформированы пакеты заказов ещё до пандемии, кто участвовал в тендерных поставках и т. п. Остальные не спешили закупать плиту. Мы понимаем, что в приоритете у мебельщиков было сохранение предприятий в экономически здоровом состоянии, удержание коллективов. Но вынужденная приостановка мебельных производств и резкий взлёт спроса после локаута послужили главными причинами последующей нехватки плиты на рынке.

Опыт предыдущих кризисов снабжения подсказывает, что для многих выводы будут, скорее всего, краткосрочными. Дефицит сменится свободным доступом, а позже, возможно, избытком плит. В плане цен рынок отреагирует соответствующим образом. Во втором полугодии 2021-го настанет паритет потребления и предложения плитных материалов.

Однако я надеюсь, что не произойдёт отката к предыдущей модели рыночного поведения у мебельщиков. Уроки 2020 года всё же должны быть усвоены. Не сомневаюсь, что теперь плитные предприятия будут более решительно настаивать на долгосрочных партнёрских контрактах, на выстраивании длинных прогнозных моделей и максимальном отказе от незапланированных поставок. Думаю, и для мебельщиков важно будет поддерживать и выстраивать отношения со своими поставщиками, чётко оговаривая взаимные обязательства в течение всего календарного года, с учётом сезонных колебаний спроса, декорной политики, доступности сопутствующих материалов и возможностей получения дополнительного сервиса. После проблемного 2020 года гарантированное наличие плитной продукции и бесперебойность поставок на долгое время станут приоритетом номер один для производителей мебели.

Роман Кардаш руководитель по работе с дистрибуторами компании ЭГГЕР

Роман Кардаш
руководитель по работе с дистрибуторами компании ЭГГЕР

У плитной отрасли есть два периода пониженного спроса на продукцию, и в такие отрезки времени крупные производители мебели и большие дистрибуторы могут закупать плиту по более интересным ценам. Разумеется, все плитники заинтересованы поддерживать стабильные продажи, поэтому в моменты слабого спроса идут на преференции и скидки.

В 2020 году традиционный весенний «несезон» усугубился для нас локдауном. Как и другие производители плитных материалов, мы стучались во все двери, предлагали клиентам привлекательные ценовые условия, убеждали сделать хотя бы небольшие запасы плиты. Однако большинство предприятий решило не рисковать и не замораживать свои оборотные средства на складах. Это их выбор. Они, бесспорно, вправе определять, как вести свой бизнес, но двухмесячная «диета» плитников не могла не отразиться на последующем ажиотажном спросе на ЛДСП.

Хочу сказать, что дилеры плитных заводов оказались прошлогодней весной в такой же сложной ситуации, как и вся мебельная отрасль. Недооценивать их проблемы оснований не вижу. Кстати, роль дилеров на рынке, на мой взгляд, зачастую трактуется некорректно. Многие видят в дистрибуторских фирмах некую прослойку, которая только тем и занимается, что добавляет свою наценку к цене завода-изготовителя. Это общее заблуждение. Современный дистрибутор плитных материалов является полноценным игроком мебельной отрасли и важным звеном в локальной рыночной инфрастуктуре. Дистрибутор создаёт ассортимент у себя в регионе с доступностью 100–150 декоров в разных толщинах, поддерживает этот ассортимент 5–15 позициями кромочных материалов, пластиками, столешницами, компакт-плитой, различными вариантами фурнитуры и другими продуктами. Кроме этого, компетентный дистрибутор сегодня — это компания, которая, как правило, обладает собственным парком станков с ЧПУ и оказывает очень качественные услуги для мелких и средних мебельщиков, а также для частных лиц. Дилеры ЭГГЕР, к примеру, представляют в своих торговых залах широчайший ассортимент продукции, проводят индивидуальные консультации для клиентов, а также предлагают дизайнерские и конструкторские услуги тем, кто в них нуждается.

Крупные мебельные фабрики, имеющие достаточные оборотные средства и возможности для складирования, обычно закупают плиту напрямую на плитных заводах. В ассортименте таких предприятий обычно от 5 до 20 видов декоров. Те же, кто не имеет складских помещений, и те, кто сосредоточен на индивидуализации своего предложения, закупают плиту у дилеров. Эта схема складывалась годами — и с точки зрения экономики абсолютно оправданна.

Для компании ЭГГЕР оба канала являются важными. Крупные фабрики обеспечивают нам достаточно стабильный крупный объём заказов, а дилеры, в свою очередь, поддерживают продажи на рынке индивидуальной мебели.

Тимур Иртуганов генеральный директор Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России

Тимур Иртуганов
генеральный директор Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России

В принципе, было понятно с самого начала, что нехватка ДСП — явление временное. Как только спрос на мебель войдёт в привычные «берега», баланс спроса / предложения на рынке восстановится. Другое дело, что никто не мог предвидеть, надолго ли затянется дефицит.

Чисто тактически проблема требовала обсуждения, поэтому АМДПР старалась выстраивать конструктивный диалог между мебельщиками и плитниками.

К ноябрю 2020-го ламплиты уже не хватало тотально. Ассоциация в партнёрстве с Экспоцентром организовала круглый стол, в котором участвовали представители двух десятков компаний — плитных заводов и крупных мебельных фабрик. Состоялся прямой обмен мнениями, весьма, на мой взгляд, полезный и своевременный. Дискуссия не преследовала цели выработать директивы, резолюции и т. п. Но обе стороны, как минимум, услышали аргументы друг друга.

В ноябре прошло и большое совещание в Минпромторге, где обсуждалась плитная тема. Плитники тогда транслировали чиновникам своё видение ситуации, и их доводы удовлетворили министерство: разбор полётов и оргвыводы решено было отложить до января 2021 года.

Однако уже в декабре дело приняло, мягко говоря, неадекватный оборот.

Спусковым крючком послужила административная инициатива пензенского губернатора Белозерцева. Через своего сенатора он обратился непосредственно к Валентине Матвиенко с требованием насытить его регион ДСП. Совет Федерации немедленно продемонстрировал понимание — внёс в повестку отдельным пунктом дефицит плитных материалов. Тут уже возбудились власти других регионов. Посыпались письма в правительство, в ТПП, в РСПП. Засуетилась пресса, не углубляясь особо в суть вопроса. Поднялся большой информационный шум.

А что мы получили в итоге? Крайне сомнительное заявление кабмина о возможном повышении пошлин на вывоз древесных плит и о полном запрете (при необходимости) экспорта ДСП. Мотивировка: для обеспечения растущих потребностей внутреннего рынка.

Выскажу принципиальное мнение АМДПР. Мы считаем, что такой сценарий не выгоден никому — ни плитникам, ни мебельщикам. Запрет экспорта ДСП — это даже не паллиатив, это шаг назад. И, что самое печальное, — в тупик.

С одной стороны, государство говорит, что заинтересовано в увеличении промышленных активов. Со всех трибун заявляет, что хочет развивать экспорт продукции несырьевых отраслей. С другой стороны, действует в строго обратном направлении.

Что такое ограничение и запрет на экспорт ДСП и ЛДСП? Мера недальновидная и неконструктивная.

Сегодня плитных материалов в России выпускается значительно больше, чем способен переварить внутренний рынок в его стабильном состоянии. Соответственно, если мы ставим заслон вывозу плит, куда денем излишки?

Плитники сократят объёмы производства. Вот чего мы добьёмся.

Наивно думать, что заводы ДСП согласятся затоваривать и без того забитые к лету склады в ожидании осеннего всплеска спроса. Не стоит рассчитывать и на то, что по весне плитники согласятся работать вполноги, а по осени аврально взвинчивать темпы. Если государство действительно запретит экспорт ДСП, мы рискуем получить хроническую нехватку плитных материалов в высокий сезон.

Повышение экспортных пошлин на плиту тоже не приведёт ни к чему хорошему. Это однозначно отпугнёт инвесторов. Сейчас, к примеру, «Кроношпан» готовится запускать очередной производственный актив. Надо возвращать в строй мощности «Русского ламината» (неважно, под каким началом), а для этого требуются инвестиционные средства. «Кастамону» собралась, наконец, строить завод ДСП в Алабуге (проект лежал «под сукном» с 2013 года). Ещё ряд компаний заявили о планах по созданию плитных производств... Как им реагировать на властные заявления, связанные с потенциальным ограничением или запретом экспорта?

Любые ограничительные меры больно ударят и по нашим партнёрам в СНГ. На данный момент больше половины плитного экспорта из России — это Казахстан и Узбекистан. Остановим экспорт, повысим таможенные ставки — считайте, подорвём или убьём в этих странах мебельную промышленность.

В настоящий момент АМДПР готовит для правительства необходимые расчёты и обоснования, чтобы возможный запрет на экспорт плит и пересмотр экспортных пошлин были отложены, как минимум, до полного прояснения последствий.

При этом Ассоциация, разумеется, разделяет беспокойство мебельщиков. Больше восьми месяцев они ждут ослабления плитного дефицита, но напряжённость с поставками всё ещё сохраняется. Производители мебели отстаивают свои законные интересы: не случись коллапса с сырьём, они могли бы продать осенью прошлого года на тридцать процентов больше, чем продали. Естественное желание фабрик — разрулить нехватку плиты здесь и сейчас, кардинально и навсегда.

Всё это понятно. Тем не менее я призываю коллег подходить к анализу ситуации здраво.

Ограничение экспорта ЛДСП мебельную отрасль не спасёт. Говорю об этом совершенно ответственно. Оно не отменит сезонности. Не стимулирует плитников увеличивать объёмы или снижать цены. Не поможет создавать новые мощности в плитном секторе. Ничего подобного мы не увидим.

Однако есть реальные доступные меры, способные поправить положение на рынке ДСП.

Достаточно быстро, по мнению АМДПР, можно решить вопрос о запуске двух выпавших из обоймы площадок — в Сергиевом Посаде и в Игоревской. Процесс, к слову, уже идёт. Будем надеяться, к лету заводы заработают.

У Ассоциации есть предложение, как сгладить негативное влияние фактора сезонности. Мы предлагаем распространить на мебельный сектор финансовый инструмент, которым успешно пользовались переработчики древесины. Ещё 15 лет назад Минпром запустил так называемое субсидирование межсезонных запасов. Это было разумное и эффективное решение. Лесозаготовками, как известно, можно нормально заниматься лишь несколько месяцев в году. В остальное время приходится работать на складских запасах. Так вот, деревообрабатывающие предприятия, чтобы создать надёжный сырьевой тыл и закупить необходимый объём древесины зимой-весной, брали банковские кредиты, а государство компенсировало им 2/3 ставки рефинансирования.

В мебельной отрасли можно делать то же самое, чтобы фабрики могли запасаться плитой в низкий сезон. АМДПР вышла с подобным предложением в Минпромторг. Мы считаем: если у большинства мебельных производств нет возможности брать кредиты на создание складских запасов, государство должно им помочь, причём сегодня оно в состоянии обеспечить предпринимателям более серьёзные дотации, чем раньше.

Ещё один механизм (скорее политического свойства), который Ассоциация предлагает активно использовать, — выявление теневых производителей мебели. Сегодня они «сжирают» ощутимый объём плитных материалов, при этом либо работают полулегально, либо вообще не значатся в официальных реестрах. Таких по России — тысячи. Порой в фирме числится 5 работников, а в реальности у неё — три цеха, и в каждом — по 50 человек. По документам её потребности не превышают, условно, 100 квадратных метров ЛДСП, а в действительности она перерабатывает в 30 раз больше, «уводя» сырьё у добросовестных производителей.

Я понимаю, почему местные власти не борются с теневым бизнесом. Проще закрыть глаза на прегрешения теневиков, чем привлекать инвесторов и создавать новые рабочие места. Однако нелегалов выводить из тени совершенно необходимо. Это однозначная позиция нашей Ассоциации. Если мы сможем прижать теневой мебельный сегмент, ДСП и ЛДСП на рынке обязательно прибавится.

Совсем недавно, в феврале, АМДПР мониторила правовые инструменты, позволяющие сделать максимально прозрачным оборот плитных материалов. Это, в том числе, возможность включения ДСП в список товаров, обязательных к регистрации в ЕГАИС Лес. Но пока мы не торопим события. Есть целый ряд нюансов, которые следует прояснить. Ассоциация сформулирует свои предложения тогда, когда убедится, что те или иные методы контроля за каналами продаж ДСП не приведут ни к увеличению расходов плитных заводов, ни к повышению себестоимости их продукции.

Купить мебельную плиту и фасады можно на маркетплейсе SOLOMA

05 апреля 2021 (№196)

СФЗ, EGGER, АМДПР, Кроношпан

распечатать

читайте также 05 ноября 2020 Впечатление длиной в пятнадцать лет

Топ-менеджеры и основатели Impress делятся воспоминаниями, эмоциями, оценками и надеждами на будущее.

21 октября 2020 Сервис класса 5 звёзд

Группа компаний «Древиз» начала модернизацию своей складской сети.

19 октября 2020 Шанс для Шексны

Шекснинский комбинат древесных плит перешёл к новым собственникам.

26 мая 2020 Материя первична

«Мебельный бизнес» продолжает отраслевую дискуссию о стандартах, которым должна соответствовать «экономичная» мебель.

16 марта 2020 Проблемный градус

Разогреет ли аномально тёплая зима цены на древесные материалы: «Мебельный бизнес» обратился к представителям ведущих предприятий сектора.